Ах, золотые деньки!
Где уголки потайные,
Где вы, луга заливные
Синей Оки?
Старые липы в цвету,
К взрослому миру презренье
И на жаровне варенье
В старом саду.
К Богу идут облака;
Лентой холмы огибая,
Тихая и голубая
Плещет Ока.
Детство верни нам, верни
Все разноцветные бусы, —
Маленькой, мирной Тарусы
Летние дни.
Я верил в давнюю молву,
Что существует вечный город,
И древен, и, как дева, молод,
И вот приехал я в Москву.
Передо мной мелькают лица,
Слегка кружИтся голова…
О лучезарная столица!
О златокудрая Москва!
В меня вселяется движенье
Проспектов, улиц, площадей;
В меня вселяется волненье
Снующих волнами людей;
И в этом пиршестве мгновенья
Спрессован беспокойный век:
Здесь скрыться может человек,
Здесь есть простор для вдохновенья;
Здесь жизнь румянцем полнит лица,
Пьяняща, знойна и нова.
О лучезарная столица!
О златокудрая Москва!
Ты создана рождать певцов.
Ты создана рождать поэтов.
Ты — беззакатная планета
Больших и маленьких творцов.
Ты — в славе доблестной отцов,
Которая сияет в детях.
Ты — в блеске каменных дворцов
И в странности признаний этих…
На славу выдался денёк,
Лучами солнечными соткан.
Он плавно в сумрак перетёк,
Летучей ночи млечный кокон,
Но в каждом из нескучных окон
Гореть остался огонёк,
И как-то странно весь растроган,
Я целый час заснуть не мог…
Когда же солнца луч коснулся
Росою дышащей травы,
Я вдруг нечаянно проснулся
Певцом красавицы Москвы.
На небе ясная зарница
Опять вдохнула мне слова:
О лучезарная столица!
О златокудрая Москва!
