А девы — не надо.
По вольному хладу,
По синему следу
Один я поеду.
Как был до победы:
Сиротский и вдовый.
По вольному следу
Воды родниковой.
От славы, от гною
Доспехи отмою.
Во славу Твою
Коня напою.
Храни, Голубица,
От града — посевы,
Девицу — от гада,
Героя — от девы.
Противна молодость. Противна!
Признаем это объективно.
Она собой упоена,
Хотя не может ни хрена.
Она навязчива, болтлива,
Глупа, потлива, похотлива,
Смешна гарольдовым плащом
И вулканическим прыщом.
Ее настырное соседство
(В отличье, может быть, от детства)
Наводит мысли о конце.
И мы меняемся в лице.
Как, как?! И этому теляти
С такими бабами гуляти
И не заботиться о том,
Что с ними станется потом?..
Он так спешит открыться миру,
Он только с пылу, с жару, с жиру, —
С него и бесится, пока
Еще горит его щека
От бритвы, а не от пощечин;
Пока он мало озабочен
Уместностью своих словес
В компании других повес.
На всех кидается с объятьем,
Чужие пошлости твердит,
И все, за что мы нынче платим,
Ему еще дают в кредит.
Ему практически задаром
Достались шляния по барам,
Полночной улицы пейзаж,
Который был когда-то наш,
Скамейки, лужи, светофоры,
Бульвары, Ленинские горы…
Читатель вспомнит сгоряча
Про фильм «Застава Ильича» —
И впрямь: кино шестидесятых
Теперь об этих поросятах.
В цепи прибавилось звено.
А в девяностых нет кино:
Есть мир расчиcленный, в котором
Остались горечь, скука, гнет,
Где Бог, одевшись светофором,
Нам никогда не подмигнет…
Как ни геройствуй, ни усердствуй,
Владеет бедною душой
Не грусть о юности ушедшей,
А зависть к юности чужой.
Но тайной радостью для взора
И утешеньем для ума,
Что безболезненно и скоро
Она, как жизнь, пройдет сама.
1994
