Резные фасады, узорные зданья
На алом пожаре закатного стана
Печальны и строги, как фрески Орканья, —
Горят перламутром в отливах тумана…
Устало мерцают в отливах тумана
Далеких лагун огневые сверканья…
Вечернее солнце, как алая рана…
На всем бесконечная грусть увяданья.
О пышность паденья, о грусть увяданья!
Шелков Веронеза закатная Кана,
Парчи Тинторето… и в тучах мерцанья
Осенних и медных тонов Тициана…
Как осенью листья с картин Тициана
Цветы облетают… Последнюю дань я
Несу облетевшим страницам романа,
В каналах следя отраженные зданья…
Венеции скорбной узорные зданья
Горят перламутром в отливах тумана.
На всем бесконечная грусть увяданья
Осенних и медных тонов Тициана.
Престанем рассуждать: добра во многом нет.
Не зрим худого здесь, в том должно согласиться.
Худ, тягостен свет весь, возможно ль утвердиться?
Нам должно заключать, что весь исправен свет.
Почтимся рассуждать: здесь счастие растет,
Мы справедливо днесь возможем веселиться.
Бед, ссор, болезней смесь,— всё к доброму стремится,
Худым то должно звать,— безумец изречет.
Худого в свете нет, здесь утешаться можно.
Невежа изречет: И счастие есть ложно.
Не смысля, говорит, нельзя всего хвалить.
Всё должно презирать, хоть можно утешаться.
В незнании кричит: Есть, есть что похулить,
Долг инак рассуждать, в том должно утверждаться.
