«Брали на мушку», «ставили к стенке»,
«Списывали в расход» —
Так изменялись из года в год
Речи и быта оттенки.
«Хлопнуть», «угробить», «отправить на шлёпку»,
«К Духонину в штаб», «разменять» —
Проще и хлеще нельзя передать
Нашу кровавую трепку.
Правду выпытывали из-под ногтей,
В шею вставляли фугасы,
«Шили погоны», «кроили лампасы»,
«Делали однорогих чертей».
Сколько понадобилось лжи
В эти проклятые годы,
Чтоб разъярить и поднять на ножи
Армии, классы, народы.
Всем нам стоять на последней черте,
Всем нам валяться на вшивой подстилке,
Всем быть распластанным с пулей в затылке
И со штыком в животе.
Когда то соколу сова другиней стала:
И cъ нимъ какъ равная по воздуху летала:
И говоритъ ему: я дѣтокъ воспитала:
Такъ ты любезный кумъ не трогай ихъ,
И береги еще и отъ другихъ:
Храни ихъ, хоть они со мною, хоть заочно.
Я ихъ тебѣ,
Вручаю какъ себѣ,
И опишу ихъ точио:
И стала краcоты ихъ класти на вѣски,
Съ примѣсомъ пудъ пяти пристрастныя любови:
Умильныя глаза, орлиныя носки,
Сокольи брови:
Какъ ангели они;
Пожалуй ихъ храни:
А я тебѣ кума и нынѣ и на предки.
На завтрѣ видитъ ихъ соколъ: сидятъ совята:
Сказалъ: не кумушки моей сидятъ рабята.:
Тѣ будто ангели, а ето чертенята;
Конечно ето дѣтки,
Какой ея сосѣдки,
И здѣлалъ изъ цыплятъ онъ ужинъ безъ насѣдки.
