Раскрыв ладонь, плечо склонила…
Я не видал еще лица,
Но я уж знал, какая сила
В чертах Венерина кольца…
И раздвоенье линий воли
Сказало мне, что ты как я,
Что мы в кольце одной неволи —
В двойном потоке бытия.
И если суждены нам встречи
(Быть может, топоты погонь),
Я полюблю не взгляд, не речи,
А только бледную ладонь.
Она сказала: «Больше не могу.
Сегодня или никогда. Сегодня.
Пусть я погибну — всё же убегу».
Была весна и Волги полноводней
Я не видал, такой, как нам матрос
Седой, крестясь, сказал: «шири Господней».
Простор упругий разбухал и рос,
Как статной женщины кормящей груди.
А я смотрел на змейки темных кос,
На профиль милый и судьбу о чуде
Молил. С побегом более тянуть
Нельзя. Ну что ж. Пусть будет, «буди, буди!».
Ее мы быстро снарядили в путь,
Зашили деньги, узелок свернули,
Двух часовых решили как-нибудь
Занять беседой, чтоб ее от пули
Злой уберечь. Простившись быстро с ней,
На палубу пошли и затянули
Мотив малороссийский: «Э-ге-гей».
Сказал солдат-хохол: «поете славно».
Разговорились мы. Он о своей
Хохландии, покинутой недавно,
Рассказывал. А часовой другой
Над ним смеялся. Видел я, как плавно
Она вздымала руки над водой,
Порой ныряла (о, как сердце билось!)
И вновь всплывала. Силы молодой
Доплыть хватило. Вот надолго скрылась
И вдруг, нежданно легкая, вдали
В гору идет, бежит, остановилась,
К нам обернулась (еле мы смогли
Сдержать крик страха!). Истово, поклоном
Нам поклонилась низким, до земли,
И скрылась в полусумраке, за склоном.
