Кн. В. Н. Аргутинскому
Всё тот же он во дни войны,
В часы тревог, в минуты боли…
Как будто грезит те же сны
И плавит в горнах те же воли.
Всё те же крики продавцов
И гул толпы, глухой и дальний.
Лишь голос уличных певцов
Звучит пустынней и печальней.
Да ловит глаз в потоках лиц
Решимость сдвинутых надбровий,
Улыбки маленьких блудниц,
Войной одетых в траур вдовий;
Решетки запертых окон
Да на фасадах полинялых
Трофеи праздничных знамен,
В дождях и ветре обветшалых.
А по ночам безглазый мрак
В провалах улиц долго бродит,
Напоминая всем, что враг
Не побежден и не отходит.
Да светы небо стерегут,
Да ветр доносит запах пашни,
И беспокойно-долгий гуд
Идет от Эйфелевой башни.
Она чрез океаны шлет
То бег часов, то весть возмездья,
И сквозь железный переплет
Сверкают зимние созвездья.
Мышка в норке росла,
Мышка грызла корки,
Только грызла тоска
Мышку в этой норке.
И решила от тоски:
Я меняю «Ы» на «И»!
Какое новое слово получилось?
Мишка в норке живет,
Мишка лапу сосет.
Косолапый тужит:
Очень скудный ужин!
В этой норке тесно,
Жить неинтересно,
Как-то сыро и темно
Я меняю «И» на «О»!
Какое теперь образовалось новое слово?
Мошка в норке живет,
Мошка крошку сосет:
Hеуютно дома —
Целые хоромы!
От кровати до ворот —
Очень длинный перелет.
Это не годится:
Я ведь вам не птица!
Hет ни в чем моей вины,
Я меняю «О» на «Ы»!
…Мышка в норке сидит,
У нее довольный вид.
