– Так. Значит, в угадайку будем играть, дурака валять? Или по-хорошему? Махан молчал.
– Значит, не желаешь, чтобы с тобой по-хорошему?
– А как это – по-хорошему? – уныло поинтересовался Махан.
– Вот ты всю жизнь норовишь не по-хорошему, сколько мне известно про тебя. Попробуй разок по-хорошему. Авось и понравится.
– Все одно, до конца хорошим не будешь.
– А ты хоть наполовину попробуй. Лиха беда начало.
– А с чего попробовать?
– Вот, скажем, с того начни, что попробуй и расскажи, о чем тебе Вертоухий рассказывал.
– Ничего он мне не рассказывал. Я его и в глаза не видел, Вертоухого вашего.
– Нет, вижу, не хочешь ты и попробовать по-хорошему. А вот нам известно, что вчера виделся ты с Вертоухим.
– А что же, если и виделся? Он амнистированный. Что же, я права не имею?
– Да нет, сделай одолжение. Только вот интересно, что он тебе насчет золота сообщал?
– Ничего он не сообщал.
– Вот странно. Что ж, он врет все, значит, Вертоухий? А он, понимаешь, показал, что с тобой виделся, обо всем договорился. Видно, он если не наполовину, то хоть на осьмушку хорошим становится. А ты все на своем держишься – на старом, на плохом.
– Ничего я не знаю, – упорствовал Махан. – У Вертоухого и спрашивайте, если он для вас такой хороший да умный.
– Да вот мы думали, умный и ты, а на поверку-то ты дурень, оказывается.
– Ну и пускай! – буркнул Махан.
– Да это верно. Мало ли дурней на свете! Ну одним меньше станет, от того урону мало.
– Это почему же так – одним меньше? – насторожился Махан.
– Ну как же! Коли все это случится, как рванет взрывчатка, так тебя уж, милый, если и уцелеешь, не помилуют. Раз ты все знал да таился.
– Какая такая еще взрывчатка?!
– Слушай, брось-ка ты прикидываться! Сообщил тебе Вертоухий, в каком месте взрывчатка заложена?
– Да какая взрывчатка? – Потное лицо Махана стало серым. – Никакой там взрывчатки! Золотишко там, цацки всякие, ценности…
– Ага! Значит, про цацки это ты слышал. Ну вот, теперь уже начинаешь, я вижу, за ум браться. Да только все-таки еще дурень. Поверил, как пижон, что золото. А там мины заложены. Понял? Фашисты, когда уходили, там взрывчатку зарыли, мины, бомбы, гранаты.
Махан с ужасом уставился на говорившего.
– Ты отвечай, не тяни. Время дорого. Знает еще кто-нибудь про то дело? Ты ведь сам тут мальчишкой околачивался при оккупации. Слышал ведь, чай, что гитлеровцы те мины зарыли, а потом всех тех расстреляли, кто зарывал, чтобы не выдали место. Вот мы тут сидим, а если ты кому-нибудь еще сообщил… Вертоухий-то тебя за подставку взял. Сам смылся. Его, правда, взяли уже, да он темнит. Ему что! Он далеко отсюда. А тебя вот он тут на погибель оставил. Мы с тобой каждую минуту на воздух взлететь можем к черту на рога. И полгорода не будет. Это твоя дурная голова соображает?
И вдруг Махан завыл противно, бабьим голосом, кинулся к дверям, но ударился головой о косяк, сполз на пол.
– Ой, скорей, скорей! Начальник, они сегодня… в школе!.. Я им сказал… Ой, скорей!..