Ты меня о возрасте
не спрашивай,
Не совпал он с состоянием души.
Комплиментами меня
не приукрашивай,
Подводить итоги не спеши.
Я ещё не все рассветы
встретила
И не все закаты обрела,
Я на главные вопросы
не ответила —
Как жила
и счастлива ль была?
Ты меня о возрасте
не спрашивай…
В прошлом все свои
оставив миражи,
Оттолкнулась я от берега вчерашнего,
Чтобы в вихре вальса
закружить.
Я ещё в мечтах
летаю к звёздам,
Верую я в искренность друзей,
И надеюсь,
что совсем не поздно
Мне любви
довериться твоей…
«Убей, — в плакате было, — немца!».
Да, немца. Коротко и прямо.
Здесь ненависть имела место.
И ненависть имела право.
А ночью ветер выл по-волчьи
и по деревне волки рыскали.
Девчонка, немка из Поволжья,
училась вместе с нами, русскими.
Она сидела и ходила
и даже глаз не отводила.
Она глядела как хотела
и, видно, этим убедила.
Она с достоинством держалась
спокойной строгости немецкой —
и даже маленькая шалость
вдруг ощущалась неуместной.
Мы мало думали над этим
особенным авторитетом:
в сорок втором и сорок третьем
мы были во втором и третьем.
Я оценил ее позднее,
когда мальчишки, став подростками,
заметили во мне еврея,
учившегося с ними, русскими.
Обида по щекам хлестала…
Но с детства в душу мне запало:
какую косу заплетала!
какою поступью ступала!
