Сказал ты: «Еду в край чужой, найду другое море
и город новый отыщу, прекраснее, чем мой,
где в замыслах конец сквозит, как приговор немой,
а сердце остывает, как в могиле.
Доколе разум мой дремать останется в бессилье?
Куда ни брошу взгляд — руины без числа:
то жизнь моя лежит, разрушена дотла,
ее сгубил, потратил я с судьбой в напрасном споре».
Нет, не ищи других земель, неведомого моря:
твой Город за тобой пойдет. И будешь ты смотреть
на те же самые дома, и медленно стареть
на тех же самых улицах, что прежде,
и тот же Город находить. В другой — оставь надежду —
нет ни дорог тебе, ни корабля.
Не уголок один потерян — вся земля,
коль жизнь свою потратил ты, с судьбой напрасно споря.
Был май заманчивый и шустрый,
Он всем влюбленным помогал,
И он серебряные люстры
В вечернем небе зажигал.
Кругом цвели иван-да-марья.
В аллеях пели соловьи.
И все Сокольники в тумане
Преображались в сад любви.
И сам я с лучшей из девчонок
Шепча ей что-то невпопад,
В дыму сиреней и черемух.
Бывало, крался в этот сад.
Когда ж домой мы возвращались.
Увившись запахом полян,
Мы, словно пьяные, шатались.
Топча сиреневый туман.
И друг от друга пряча взоры,
Боясь и вовсе захмелеть,
Вели пустые разговоры,
Чтобы смущенье одолеть…
А что тогда меж нами было?
Какие дивные дела? –
Все голубая мгла укрыла
И в даль седую унесла…
