Есть правдивые мгновенья,
Сны, дающие забвенье,
Луч над бездной вечно-зыбкой,
Взоры с кроткою улыбкой.
В темной ночи этой жизни
Дышит зов к иной отчизне,
Звон заоблачных соборов,
Ткань светлей земных узоров.
Есть намек на Мир Святыни,
Есть оазисы в пустыне,
Счастлив тот, кто ждет участья,
Счастлив тот, кто верит в счастье.
Все, на чем печать мгновенья,
Брызжет светом откровенья,
Веет жизнью вечно цельной,
Дышит правдой запредельной.
Я появился в ореоле
геолога-сибиряка.
И в этой выигрышной роли
еще позировал слегка.
Простите, мол, провинциала!
Ему новинка и забава —
все, что Москва протанцевала,
пропела и позабывала.
От ваших зрелищ
озвереешь:
они несметны —
глохни, слепни!
За этот месяц
что сумеешь?
Смешались песни,
мысли,
сплетни!
А мы ведь там — почти в Тибете!
В Тюмени!
В той Тмутаракани!
У нас — что люди, что медведи:
живем в лесу,
едим руками!..
От этой позы
мало пользы!
Ведь не она тебя прельстила,
когда ты оказалась возле
и
— Расскажите! —
попросила.
И я выкладывал впервые,
как что-то самое свое,
приметы будущей Сибири,
все преимущества ее.
Я б в этот миг из кожи вылез,
я б написал на полотне,
чтоб чудеса тебе явились
во всей сибирской полноте!
Чтоб стало для тебя не прихоть —
необходимость,
долг,
судьба —
в Сибирь, в Сибирь ко мне приехать!..
И ты приехала сюда.
