То, что люди называли по наивности любовью,
То, чего они искали, мир не раз окрасив кровью,
Эту чудную Жар-Птицу я в руках своих держу,
Как поймать ее, я знаю, но другим не расскажу.
Что другие, что мне люди! Пусть они идут по краю,
Я за край взглянуть умею и свою бездонность знаю.
То, что в пропастях и безднах, мне известно навсегда,
Мне смеется там блаженство, где другим грозит беда.
День мой ярче дня земного, ночь моя не ночь людская,
Мысль моя дрожит безбрежно, в запредельность убегая.
И меня поймут лишь души, что похожи на меня,
Люди с волей, люди с кровью, духи страсти и огня!
В пустыню, страстью отрешен, я брел, влекомый к бедам, право,
И жизнь минула, словно сон, а разум мне неведом, право.
Там не цвели бутоны роз и благодатный сад не рос,
Жизнь протекла потоком слез, плутал я ложным следом, право.
О, если ты с охотой льнул к дурному суесловью мулл,
Ты алчной спеси не минул — был другом их беседам, право.
Притворна мудрость у святош, их путь с путем шайтана схож,
Присущи лесть, корысть и ложь мздоимцам-дармоедам, право.
Хоть, правду скажешь — не перечь, правдивая чужда им речь:
Спешат безверием наречь да и объявят бредом, право!
Машраб, сверкает твой совет, как драгоценный самоцвет, —
Слов не бросай себе во вред невеждам-привередам, право!
