Щебетанье воробьев,
Тонкий свист синиц.
За громадой облаков
Больше нет зарниц.
Громы умерли на дне
Голубых небес.
Весь в пурпуровом огне
Золотистый лес.
Ветер быстрый пробежал,
Колыхнул парчу.
Цвет рябины алым стал,
Песнь поет лучу.
В грезе красочной я длю
Звонкую струну.
Осень, я тебя люблю,
Так же, как Весну.
I
Ну и жизнь!
Ни встать ни сесть…
И куда девалась прыть?
Может, сладкого не есть?
Может, горькую не пить?
Вся братва больным-больна,
Не сыскать весельчака.
На окне висит луна
Вроде лампы-ночника.
За соломинку держись
Да мозгами пораскинь:
Закодирована жизнь
Страшным кодом колдовским.
Тот невинен, но распят,
Тот виновен, но живёт,
А разлука и распад
Всем — не сахар и не мёд.
ЭЙ, залётные! Пляши!
Грянь, судьба, в колокола!
Надо много для души,
Чтоб болела и цвела.
II
Вечер душный,
запах тошный,
Шёпот, шорохи, возня,
Дождь, придуманный нарочно,
Жизнь, потраченная зря.
Сгусток тьмы в оконной раме,
Жар, пилюли, карантин,
Безысходно вечерами,
Если болен
и один.
В чёрный чай сухарь макаю,
Неприкаянно бродя.
Хоть бы девушка какая
Улыбнулась, проходя…
Ночь больничного покоя,
Мокрый пластик под ногой.
Хоть бы что-нибудь другое,
Хоть бы кто-нибудь
другой!
