Я цветок, и счастье аромата,
Мне самой Судьбою суждено,
От восхода Солнца до заката
Мне дышать, любить и жить дано.
А с закатом, в пышной чаще сада,
Где я сказкой нежною цвету,
Задрожит высокая ограда,
И умолкнет ветер налету.
Женщина воздушная, вся в белом,
Медленно сквозь главный вход войдет,
И движеньем ласковым, но смелым,
Стебель мой цветущий оборвет.
От восхода Солнца до заката
Измененья тени и лучей.
И растет дыханье аромата…
До заката буду я — ничей!
И вновь
кутёж: на гранже утро.
До новых исчезновений — блоки.
До новых включений — избыточность.
Масса чьему-то прилежащему,
щемь и семь кругооборотов
в таинственных заболоченностях.
А смерть — забавна!
Караулим ничто возле монстра —
и всё монстрее и монстрее.
На острие — зрачок
и виды перелесков.
В сумме — хлопки и тошнотики,
но как-то надо перекручиваться.
От парка до двери — курятинка.
И как?
Шуточно и квёло.
Львы отдыхают в четвёртом доме,
и царапаний до кучи в панике реденького.
Реня, чисти г…о!
Мы скоро взлетим.
На вскрытой площадке — трое.
И в казуистике: длясь до поребрика.
В абсурде и нигун:
курить и думать, думать и курить.
Потонуло в вечности однобокое.
Никто нагнулся за яблоком,
в тёмной комнате болят зубы,
и пахнуло летом на втором ярусе.
Как будто гул вагона пересёк
головку креста.
