Святой Георгий, убив Дракона,
Взглянул печально вокруг себя.
Не мог он слышать глухого стона,
Не мог быть светлым — лишь свет любя.
Он с легким сердцем, во имя Бога,
Копье наметил и поднял щит.
Но мыслей встало так много, много,
И он, сразивши, сражен, молчит.
И конь святого своим копытом
Ударил гневно о край пути.
Сюда он прибыл путем избитым.
Куда отсюда? Куда идти?
Святой Георгий, святой Георгий,
И ты изведал свой высший час!
Пред сильным Змеем ты был в восторге,
Пред мертвым Змием ты вдруг погас!
И локонов дым безысходный,
И воздух медовый и хладный.
Ты стала свободной, свободной,
Ты стала — желанной, желанной.
И утро в атласных жилетах
Прелестных своих перелесков.
Ты стала — заветной, заветной
Царицей моей поднебесной.
Мы, правда, любили немало,
Мы, правда, забыли немного.
Как солнце, меня обнимало
Сияние тёплое Бога.
Душа твоя — вечное эхо,
А плоть — та и родины дальней,
Белей гималайского снега
И тайны хрустальной хрустальней.
Устали, а может, простили
Те ночи, где, словно играя,
Мы каждое слово крестили
И каждую мысль раздевали.
И было и сладко, и чудно,
И радости новой не чая,
Блаженные губы почуяв,
Мы огнь низводили очами.
И локонов дым безысходный,
И я за столом бездыханный,
Но рукопись стала свободной,
Ну что ж, до свиданья, Губанов!
