На больших руках усталой матери
Умирал её последний сын.
Полевые ветры тихо гладили
Серебристый лён его седин.
Гимнастёрка с воротом распахнутым
Задубела пятнами на нём.
Из тяжёлых ран
В сырую пахоту
Опадала кровь его огнём.
-Я ль тебя, сыночек, не лелеяла,
Я ль тебя, родной, не берегла?..
Ясны очи,
Кудри эти белые,
Силу богатырскую дала.
Думала – сойдутся в жизни праздники…
Ты последней радостью мне был!
А теперь твои закрылись глазоньки,
Белый свет в ресницах стал не мил.-
Увидав её слезинку грустную,
Обступили мать среди полей
Девять бед, разбивших сердце русское,
Девять павших в битве сыновей.
Стыли танки, громом раскурочены,
Заступали кони повода.
…Встала мать в селе на главной площади
И окаменела навсегда.
Когда я вернулся домой,
припомнилось: пахло свечами,
сырыми дровами, зимой,
Бессвязные речи звучали.
Взаимная жажда добра
Надежно служила застолью,
И елка росла из ведра
С водой и поваренной солью.
Зеленое чудо ее
Проникло как будто без цели
В случайное наше жилье,
Где мы веселились и пели,
Где мы тосковали о том,
Что вскоре расстаться придется,
Что кто-то в бревенчатый дом
Обратно уже не вернется.
Хотели мы в общей судьбе
Удач на стезе нашей тесной
И жизни желали себе
Хотя бы недолгой, но честной.
И думали мы об одном
В ночи над приятельской чашей:
о снеге за черным окном,
о вьюгах над родиной нашей…
