Вечерний звон, вечерний звон!
Как много дум наводит он
О юных днях в краю родном,
Где я любил, где отчий дом,
И как я, с ним навек простясь,
Там слушал звон в последний раз!
Уже не зреть мне светлых дней
Весны обманчивой моей!
И сколько нет теперь в живых
Тогда веселых, молодых!
И крепок их могильный сон;
Не слышен им вечерний звон.
Лежать и мне в земле сырой!
Напев унывный надо мной
В долине ветер разнесет;
Другой певец по ней пройдет,
И уж не я, а будет он
В раздумье петь вечерний звон!
У склонов золотого Ала-Тоо,
Лучами золотого Ало-Тоо
Заброшенный в Киргизию судьбою,
Я в солнечной Киргизии с тобою.
Схватил теперь твои черты подробно,
Сложил тебе стихи, что ты подобна
Чудесному бегущему павлину.
Ты вся — как Чу, цветущая долина.
Твои глаза — как в озере вода,
Но Иссык-Куль один, а глаза два,
И для бровей в отметках нету баллов,
Им в параллель беру коней-тулпаров.
Они бегут, иль это только снится,
На берегу, где расцвели ресницы,
А волосы, упавшие на лоб,
Они как изобильный Арстанбоб.
Нога твоя на выси каблуков
Кизил-Кия — отец всех рудников.
И я хочу обнять твои колени,
Как тополей Джелал-Абада тени,
Поцеловать ладони, как джайлоо,
Прохладные джайлоо Ала-Тоо…
А ногти у тебя горят всю ночь,
весь день,
Подобны солнцу, и луне,
и утренней звезде.
