Вышла такая гадость

Вышла такая гадость –
Прямо ругаться хочется:
Я позабыл свой адрес,
Забыл свое имя и отчество.
И, озираясь гибло,
Города не узнаю.
Видно, вконец отшибло
Бедную память мою.
А может быть, где-то рядом,
Стоит мне сделать шаг –
И за бетонным фасадом
Отыщется мой очаг.
Как памятник на граните –
Величественно-мастит, –
Порядка стоит блюститель,
И бляха на нем блестит.
И я говорю: «Начальник,
Я в толк никак не возьму…»
Я о делах печальных
Рассказываю ему.
«Нет у меня покоя,
Жив из последних сил
С тех пор, как забыл я, кто я,
Как имя свое забыл.
Но не забыл, не забуду
Квартиры моей уют.
Стены ее повсюду
Передо мной встают.
В мешке из красного шелка
Расхаживает жена,
Глиняная на полку
Лампа водружена,
И только войдешь – в гостиной,
Сразу наискосок,
Известнейшая картина –
Копия Пикассо.
Шкаф с дорогим сервизом
По-модному застеклен.
Радио. Телевизор.
Кресло. Магнитофон».
Просьбе моей мгновенно
Блюститель порядка внял:
Взял – и переднюю стену
Огромного дома снял.
Открылись квартиры-дыры –
И я возопил в тоске:
Глядит из каждой квартиры
Женщина в красном мешке.
Одной и той же картины
Торчит отовсюду кусок!
Свисает из каждой гостиной
Копия Пикассо.
И всюду – сверху и снизу,
Сбоку, со всех сторон –
Радио. Телевизор.
Кресло. Магнитофон.
Я с криком бегу по спальням
От этажа к этажу
И женщинам всем нахально
Прямо в глаза гляжу.
Но всем этим красным теткам
Вовсе я незнаком…
И вот я уже за решеткой
С тяжеловесным замком.
Жена, ты меня не сыщешь –
Будешь искать без конца:
Здесь одиночек тыщи,
Все – одного образца.
Тут каждый из нас на досках
Перед столом сидит.
На каждом – фланель в полоску.
Наголо каждый обрит.
А вдруг и за гробом тоже
Не свидимся мы с тобой?
Я слышал, что души схожи
С дымкою голубой.
На что мне в безликом дыме
Безликое бытие?
Отдайте мне имя, имя,
Отдайте мне имя мое!