Все — словно в полусне. Над серою водою
Сползает с гор туман, холодный и густой,
Под ним гудит прибой, зловеще расстилаясь,
А темных голых скал прибрежная стена,
В дымящийся туман погружена,
Лениво курится, во мгле небес теряясь.
Суров и дик ее могучий вид!
Под шум и гул морской она в дыму стоит,
Как неугасший жертвенник титанов,
И Ночь, спускаясь с гор, вступает точно в храм,
Где мрачный хор поет в седых клубах туманов
Торжественный хорал неведомым богам.
Мир, как видели предки,
Вселенная их лубка:
Над круглою твердью – редкие
Облака.
Два многопалых светила –
Солнце,
Луна.
Рука гордеца чертила
Тебя,
сторона:
Избы твои – как глыбы,
Луга – отрицанье границ,
Реки тесны от рыбы,
Леса – от зверья и птиц.
Коперниковым прозреньем
Не тронутая пока,
Ты вся ещё – вне вращенья,
Плывут над тобой века.
Ты вне скоростей эпохи,
Вер преходящих и вин.
Холмы твои – будто вдохи
С выдохами долин.
Пыль над тобой – клубами,
Ноги коней – тонки.
На избах с тяжёлыми лбами –
Лубочные
коньки.
Ах, кони – будто иконы,
Молиться земной красе,
Земле, что и боль, и стоны,
И луг, полёгший в росе;
Земле, что тепло и холод,
Земле, что даёт и берёт,
Той, по которой ходит,
В неё ж уходит народ.
Здесь всё для горя и счастья,
Случайного нет мазка.
Старинный, лубочный мастер,
Бессуетная рука!
