Над стремью скал — чернеющий орел.
За стремью — синь, туманное поморье.
Он как во сне к своей добыче шел
На этом поднебесном плоскогорье.
С отвесных скал летели вниз кусты,
Но дерзость их безумца не страшила:
Ему хотелось большей высоты —
И бездна смерти бездну довершила.
Ты знаешь, как глубоко в синеву
Уходит гриф, ужаленный стрелою?
И он напряг тугую тетиву —
И зашумели крылья над скалою,
И потонул в бездонном небе гриф,
И кровь, звездой упавшую оттуда
На берега, на известковый риф,
Смыл океан волною изумруда.
Брат и сестра? муж и жена? дочь и отец? все это и больше?
Кто из них умер, кто жив
и эту плиту заказал,
памятник встречи?
Кто и кого на прощанье
хочет запомнить? не робко, не жадно. Запомнить
нужно немногое, многого мы не выносим:
горсть родимой земли на чужбине – больше не нужно.
Остальное останется там, где ему хорошо.
Взгляд внимательный, смерть, ты не отнимешь –
законную горсть
у того, кто уходит, о нас печалясь. Кто же уходит?
кто, соскучившись в долгой разлуке, к милой руке
наконец прикасается? –
тень к тени, былое к былому,
белое к белому. Что они там говорят?
Говорят:
– Это так.
– Я клянусь, это так.
– Так оно было и будет,
даже если не будет. Так.
Прохожий, люби свою жизнь,
благодари за нее. Тени мало что надо:
памятник встречи.
