Восхвалив авиацию, осуждает Китай
«Нелли» (1911)
***
Муж приехал с последним автобусом
«Отчаяние» (1912)
***
Как лоско матовы и дымчаты
Пласты смолового асфальта
«Городская осень» (1911)
***
Теперь повсюду дирижабли
Летят, пропеллером ворча
«Пролог» .Часть первая (1911)
***
Не мне расчет лабораторий!
Нет для меня учителей!
«Пролог» .Часть третья (1909)
***
Останови мотор! сними манто
И шелк белья, бесчестья паутину
«Зизи» (1910)
***
Стрекот аэропланов! беги автомобилей!
Ветропросвист экспрессов! крылолёт буеров!
***
Элегантная коляска, в электрическом биеньи,
Эластично шелестела по шоссейному песку;
В ней две девственные дамы, в быстро-темпном упоеньи,
В АЛО-ВСТРЕЧНОМ устремленьи — это пчелки к лепестку.
«Июльский полдень (синематограф)» (1910)
***
Котик милый, деточка! встань скорей на цыпочки,
АЛОГУБЫ-ЦВЕТИКИ жарко протяни…
***
День АЛОСИЗ. ЛИМОНОЛИСТНЫЙ лес
ДРАПРИТ стволы в туманную тунику.
У окна АЛЬПОРОЗЫ в корзине
Чуть вздохнули, — их вздох витьеват…
***
Полней бокал наполни
И пей его до дна,
Под БИЧЕЛУЧЬЕ молний,
Истомна и бледна!
***
Вы, чьи стихи, как БРОНЗОЛЬВЫ,
Вы поступаете бесславно.
Валерий Яковлевич! Вы —
Завистник, выраженный явно.
«Поэза для Брюсова» (1915)
***
В своей ВСЕПОБЕДНОЙ любви
Светило готово на жертву —
Отдать и сиянье, и пламя
Для блага, для счастья Земли.
***
И ласково подходит море
К ГОЛОВОКРУЖНЫМ берегам.
«Эст-Тойла» (1918)
***
В группе девушек нервных, в остром обществе дамском
Я трагедию жизни претворю в ГРЁЗОФАРС…
***
Какою нежностью неизъяснимою, какой сердечностью
ОСВЕТОЗАРЕНО и ОЛАЗОРЕНО лицо твое,
Лицо незримое, отожествленное ВСЕЧЕРТНО с Вечностью,
Твое, — но чье?
***
И БОЛЬНО-СЛАДОСТНО и ВНЕШНЕ-РАДОСТНО! Жить — изумительно
Чудесно все-таки! Ах, сразу нескольких — одну любить!
Невоплощенная! Невоплотимая! тебя пленительно
Ждать — это жить!
***
ОЛАЗОРЕН шелковою тканью…
«Прогулка короля» (1911)
***
ОЛАЗОРИМ, легко ОЛАЗОРИМ
Пароход, моноплан, экипаж!
«Гашиш Нефтис» (1913)
***
Какою нежностью неизъяснимою, какой сердечностью
Осветозарено и ОЛАЗОРЕНО лицо твое.
«К черте черта» (1914)
***
Парю в лазоревом просторе
Со свитой солнечных лучей!
«Пролог» , 3 часть (1909)
***
Ваше платье изысканно, Ваша тальма ЛАЗОРЕВА
«Кензели» (1911)
***
И каждый год в сей день, в тиши ночных часов,
Из волн ЛАЗОРЕВЫХ богиня выходила…
***
мы чище венецианского ЛАЗОРЬЯ,
морями и солнцами омытого сразу!
***
Я в комфортабельной карете, на эллипсических рессорах,
Люблю заехать в ЗЛАТОПОЛДЕНЬ на чашку чая в ЖЕНОКЛУБ,
Где вкусно сплетничают дамы о светских дрязгах и о ссорах,
Где глупый вправе слыть не глупым, но умный непременно глуп…
***
То ЛАЗОРЬНО-НЕЖНО, то кошмарно едко
Говорила броско о каком-то «нем»;
Тщетно я терзался: кто ты? амулетка,
Верная обету? лилия с вином?..
«Чёткая поэза» (1912)
***
И часто в ложе, на пестрой опере,
Когда ей сердце мечты отропили,
Она кусает платок, бледнея,—
ДЭМИМОНДЕНКА и ЛЕСОФЕЯ!..
***
Привет тебе, ЛИЛИЕСЕРДНЫЙ герцог
Дель-Аква-Тор!
***
Я, гений Игорь Северянин,
Своей победой упоён:
Я ПОВСЕГРАДНО оэкранен!
Я ПОВСЕСЕРДНО утверждён!
Северянин. «Эпилог» (1912)
***
То шлет автомобильной шине
ПУСТОБУТЫЛЬНОЕ стекло…
***
От СНЕГОСКАЛОГО гипноза
Бежали двое в ТЛЕНЬ болот;
У каждого в плече заноза,—
Зане болезнен беглых взлёт.
***
Моя знакомая встречала
ТонУщего в своей строфе,
(А может статься — и в софе,
Как в алькермессе!..) СОЛНЦЕПЕВЦА.
***
Его душа — заплёванный Грааль,
Его уста — орозненная язва…
Так: ЯДОСМЕХ сменяла скорби спазма…
Без слез рыдал иронящий Уайльд.
***
…мечты СЮРПРИЗЭРКИ
Над качалкой ГРЕЗЭРКИ
«Качалка грезэрки» (1911)
***
Затянут в черный бархат, ШОФФЭР — и мой КЛЕВРЕТ —
Коснулся рукоятки, и вздрогнувший мотор,
Как жеребец заржавший, пошел на весь простор,
А ветер восхищённый сорвал с меня берЭт.
Я приказал дать «полный». Я нагло приказал
Околдовать природу и перепутать путь!
Я выбросил ШОФФЭРА, когда он отказал, —
Взревел! и сквозь природу — вовсю и как-нибудь!
***
И разве виноват я, что лилии КОЛЕТ
Так редко можно встретить, что путь без лилий сер?…
О, яд мечты фиалок, — о, Cre’me de Violette…
Там же.
***
Цилиндры СОЛНЦЕВЕЮТ, причесанные лоско,
И ДАМЬИ туалеты пригодны для витрин.
Смеется куртизанка. Ей вторит солнце броско.
Как хорошо в буфете пить КРЕМ-ДЕ-МАНДАРИН!
За чем же дело стало? — к буфету, черный кучер!
ГАРСОН, СЫМПРОВИЗИРУЙ блестящий ФАЙФ-О-КЛОК…
Каретка куртизанки опять все круче, круче,
И паж к ботинкам дамы, как фокстерьер, прилег…
***
Может быть, томилась вешнею АЖУРЬЮ,
Может быть, любила чувственно и зло,-
Только вся дышала знойною лазурью
Или омрачалась девственно светло…
«Чёткая поэза»
***
Меня ОТРОНИТ МАРСЕЛЬЕЗИЯ,
Как ПРЕЗИДЕНТНОГО царя!
Моя блестящая поэзия
Сверкнет, как вешняя заря!
Париж и даже Полинезия
ВЗДРОЖАТ, мне славу ВОЗЗАРЯ!
Мой стих СЕРЕБРЯНО-БРИЛЬЯНТОВЫЙ
Живителен, как кислород.
***
«О гениальный! О талантливый!» —
Мне возгремит хвалу народ.
И станет пить ликер гранатовый
За мой ликующий восход.
***
Пусть на турнирах СЛОВОБОРЧЕСТВА
Стиха титаны и кроты
БЕРЛИНСТВА, ЛОНДОНСТВА, НЬЮ-ЙОРЧЕСТВА
Меня сразить раскроют рты:
Я- я! Значенье ЭГОТВОРЧЕСТВА —
Плод искушенной Красоты!
***
В смокингах, в шик ОПРОБОРЕННЫЕ, великосветские олухи…
В княжьей гостиной наструнились, лица свои ОГЛУПИВ.
Я улыбнулся натянуто, вспомнив САРКАЗМНО о порохе:
Скуку взорвал неожиданно НЕО –ПОЭЗНЫЙ мотив.
***
В Академии Поэзии — в ОЗЕРЗАМКЕ беломраморном —
Ежегодно мая первого фиолетовый концерт,
Посвященный вешним сумеркам, посвященный девам траурным…
Тут — ГАЗЭЛЛЫ и рапсодии, тут — и глина, и мольберт.
***
ОФИАЛЧЕН и ОЛИЛИЕН ОЗЕРЗАМОК Мирры Лохвицкой.
ЛИЛИВЕЮТ разнотонами станы тонких поэтесс,
Не доносятся по озеру шумы города и вздох людской,
Оттого, что груди женские — тут не груди, а дюшес…
***
Наполняется поэтами безбородыми, безусыми,
Музыкально говорящими и поющими Любовь.
Золот гордый замок строфами, золот девушками русыми,
Золот юным вдохновением и отсутствием рабов!
***
Гости ходят кулуарами, возлежат на СОФНОМ бархате,
Пьют вино, вдыхают лилии, цепят звенья ПАХИТОС…
Проклинайте, люди трезвые! Громче, злей, вороны, каркайте! —
Я, как ректор Академии, пью за ОЗЕРЗАМОК тост!
***
В шумном платье муаровом, в шумном платье МУАРОВОМ
По аллее ОЛУНЕННОЙ Вы проходите МОРЕВО…
Ваше платье изысканно, Ваша ТАЛЬМА ЛАЗОРЕВА,
А дорожка песочная от листвы РАЗУЗОРЕНА —
Точно лапы ПАУЧНЫЕ, точно мех ягуаровый.
Для утонченной женщины ночь всегда новобрачная…
Упоенье любовное Вам судьбой предназначено…
В шумном платье муаровом, в шумном платье муаровом
Вы такая ЭСТЕТНАЯ, Вы такая изящная…
Но кого же в ЛЮБОВНИКИ? и найдется ли пара Вам?
Ножки пледом закутайте дорогим, ягуаровым,
И, садясь КОМФОРТАБЕЛЬНО в ЛАНДОЛЕТЕ бензиновом,
Жизнь доверьте Вы мальчику в МАКИНТОШЕ резиновом,
И закройте глаза ему Вашим платьем жасминовым
Шумным платьем муаровым, шумным платьем муаровым!..
***
И Красин
едет,
сед и прекрасен,
сквозь радость рабочих,
шумящую МОРЕВО.
***
Я иду с принцессовою свитой
На горячий МОРЕВЫЙ песок.
***
ЗАМОРЕЛО! — глиняные глыбки
Я бросаю в море, хохоча.
***
В этих раскидистых клёнах мы наживёмся все лето,
В этой сиреневой даче мы РАЗУЗОРИМ уют!
***
Крест изменен на мавзолей, —
Но до сих пор великолепен
Её ЭКСТАЗНЫЙ станс аллей.
«Пролог» (1911). Часть первая.
***
Вокруг — талантливые трусы
И обнаглевшая бездАрь…
И только Вы, Валерий Брюсов,
Как некий равный государь…
***
Сажённым — в нём посаженным — стихам
Сбыт находя в бродяжьем околотке,
Где делает бездАрь из них колодки,
В господском смысле он, конечно, хам.
***
Когда в поэты тщится Пастернак,
Разумничает Недоразуменье.
Моё о нём ему нелестно мненье:
Не отношусь к нему совсем никак.
Им восторгаются — плачевный знак.
Но я не прихожу в недоуменье:
Чем бестолковее стихотворенье,
Тtм глубже смысл находит в нем простак.
***
Безглавых тщательноголовый пастырь
Усердно подновляет гниль и ЗАСТАРЬ
И бестолочь выделывает. Глядь,
Состряпанное потною бездАрью
***
Пронзает в мозг Ивана или Марью,
За гения принявших ЗАУРЯДЬ.
***
Бряцая золотом доспехов
Своей ОДАРНОСТИ, в те дни
Поездки первой по России
Я покорял толпу впервые
И зажигал в сердцах огни.
***
Мне кажется, гораздо лучше надеяться, хоть безнадежно,
Чем мертвому, в немом БЕЗГРЁЗЬИ, покоиться бесстрастно-нежно…
«Элементарная соната» (1911).
***
Устало сердце от узких рамок благополучья,
Оно в уныньи, оно в оковах, оно в томленьи…
Отчаясь грезить, отчаясь верить, в немом БЕЗЛУЧЬИ,
Оно трепещет такою скорбью, все в гипсе лени…
***
О, век БЕЗРАЗУМНОЙ Услады,
Безлистно-трепетной весны,
Модернизованной Эллады
И обветшалой новизны!..
«Пролог» . Часть первая.(1911)
***
Месть швырнула в лицо мне два кома,
Кома грязи — разврат и бескрылье.
Я кончаюсь в неясном усилье…
Это имя мне жутко-знакомо!..
«Евгения»
***
Ты ко мне не вернешься: на тебе теперь бархат;
Он скрывает бескрылье утомленных плечей.
«Ты ко мне не вернёшься…»
***
Здесь, на земле… Своей тоской
Ты ничего тут не изменишь,
Как нищего ни обезденежь.
Как полдня ты не ОЛУНИШЬ…
«Июневый набросок» (1910)
***
Так ОДЕВЬТЕСЬ все жены, одевьтесь,
Как ОДЕВИЛ порочность Уайльд,
Как меня юно-древняя Нефтис,
Раздробив саркофага базальт!
«Гашиш Нефтис» (1913)
***
Поет душа, под осени berceuse,
Надежно ждет и сладко-больно верит,
Что он придет, галантный мой Эксцесс,
Меня возьмет и девственно ОЗВЕРИТ.
« А в лиловеющие сумерки, —
Торцами вздорного проспекта, —
Зевают в фаэтонах ГРУМИКИ,
ОКУКЛЕННЫЕ для эффекта…
***
Прогремит Ваше имя,
И в ОМОЛНЕННОМ дыме
Вы сойдете на Землю, — мирозданья Колумб!
«Уачалка грезёрки» (1911)
***
Удастся ль душу дамы восторженно ОМОЛНИТЬ
Курортному оркестру из мелодичных цитр?
«Каретка куртизанки» (1911)
***
И на лице ее угаслом
К ОПРОЗАИЧЕННОЙ земле
Читаю нежное презренье,
Слегка лукавую печаль.
«Эскиз вечерний» (1912)
***
Его душа — заплеванный Грааль,
Его уста — ОРОЗЕННАЯ язва…
«Уайльд» (1911)
***
Может быть, только плакать было бы проще, лучше
Перед такой СТРАДАЛЬНОЙ, точно всегда чужой?
Нежно письмо ОСКОРБЛЮ; только когда получишь
Эту цепочку строчек, спаянную душой?
«Невыразимая поэза» (1913)
***
Различны данные у нас:
Я — вдохновенностью экватор,
И я ОСОЛОВЬИЛ Парнас.
Вы — бронзовый версификатор!
«Поэза для Брюсова» (1915)
***
От Баязета к Порт-Артуру
Черту упорную провел.
Я покорил Литературу!
ВЗОРЛИЛ, гремящий, на престол!
«Эпилог» (1912)
***
ВЗОРЛИЛО облегченно тело, —
Вновь чувствую себя царем!
Поэт! поэт! совсем не дело
Ставать тебе поводырем.
«Крымская трагикомедия» (1914)
***
«Пойдем, поэт,
ВЗОРИМ,
вспоем
у мира в сером хламе.
Я буду солнце лить свое,
а ты — свое,
стихами».
***
Ты слышишь? — чьи-то голоса
Звучат так весело-задорно
Над ОБНЕБЕСЕННОЙ рекой?
Дитя, послушай, — успокой
Свою печаль; пойми, все вздорно…
***
Не все ли мне равно, не все ль равно тебе,
Раз ПРИМАГНИЧЕНЫ к бессмертью ЦВЕТОПЛЕТЬЮ…
Сердца УГЛУБНЫЕв медузовой АЛЧБЕ?…
***
Как бред земли больной, туманы
Сердито ползают в полях,
И ОТСТРАДАННЫЕ обманы
Дымят при блеске лунных блях.
«Октябрь» (1910)
***
Скелетом черным ПЕРЕЛЕСЕЦ
Пускай пугает: страх сожну.
Люблю октябрь, предснежный месяц,
И Смерть, развратную жену!..
***
Зизи, Зизи! Тебе себя не жаль?
Не жаль себя, БУТОНЧАТОЙ и кроткой?
Иль, может быть, цела души скрижаль,
И лилия не может быть кокоткой?
***
Всегда нас разделяла грань:
Мы с вами оба ГЕНИАЛЬЦЫ…
«Поэза для Брюсова» (1915)
***
Вы — терпеливый эрудит,
И Ваше свойство — всеанализ.
Я — САМОУЧКА-ИНТУИТ, —
Мне непонятна Ваша зависть!
«Поэза для Брюсова» (1915)
***
Сужденье твоё — мне закон: твой поклонник
Я весь — с головы и до ног.
Допустим, я лирик, но я — и ИРОНИК…
Прости. Я подавлен и строг.
***
Как обольстительное пойло, —
КОЛДУЙНЫЙ нектар МОРЕФЕЙ, —
Влечёт к себе меня Эст-Тойла
Волнами моря и ветвей.
«Эст-Тойла» (1918)
***
Моя ты или нет? Не знаю… не пойму…
Но ты со мной всегда, сама того не зная.
Я завтра напишу УГРЮМЦУ твоему,
Чтоб он тебя пустил ко мне, моя родная!
***
У ограды монастырской столбенел зловеще инок,
Слыша в ХРУПОТЕ коляски звуки «нравственных пропаж»…
И с испугом отряхаясь от разбуженных песчинок,
Проклинал безвредным взором шаловливый экипаж.
«Июльский полдень (синематограф)»
***
И здесь по городу мы ездим,
И здесь осмотрен город весь,
И здесь, как и везде, мы ЗВЕЗДИМ,
И здесь, как там, и там, как здесь.
***
ЗВЕЗДЯСЬ, янтарный мед шипит,
И ходит чаша круговая.
Все веселятся… но грустит
Одна Рогнеда молодая.
Рылеев. «Рагнеда»
***
Сочным вечером жасминовым, под лимонный плеск луны,
Повстречалась ты мне, грешница с белой лилией в руке…
Я приплыл к очам души твоей по ЛУНЯЩЕЙСЯ реке…
Берега дремали хлебные — золотые галуны.
«Вечером жасминовым» (1910)
***
Шел тихий снег; вдали долины
СНЕЖЕЛИ, точно полотно.
«Письмо из усадьбы»(1910)
***
СНЕЖЕЕТ дружно, СНЕЖЕЕТ нежно,
Над ручейками ХРУСТАЛИТ хрупь.
Куда ни взглянешь — повсюду снежно,
И сердце хочет в лесную глубь.
«Фиалка» (1911)
***
Я сам себе боюсь признаться,
Что я живу в такой стране,
Где четверть века ЦЕНТРИТ Надсон,
А я и Мирра — в стороне.
«Поэза вне абонемента» (1912)
***
А потом отдавалась, отдавалась ГРОЗОВО,
До восхода рабыней проспала госпожа.. .
Это было у моря, где волна бирюзова,
Где ажурная пена и соната пажа.
«Это было у моря»
***
Встречалась ли деревня, — ни голосов, ни изб!
Врезался в чернолесье, — ни дерева, ни пня!
Когда б мотор взорвался, я руки перегрыз б!..
Я опьянел ГРОЗОВО, все на пути пьяня!..
«Фиолетовый транс» (1911)
***
Какая ночь! — и глушь, и тишь,
И сонь, и ЛУНЬ, и ВОЛЬ…
Зачем же, сердце, ты грустишь?
Откуда эта боль?
«Грасильда» (1910)
***
Что значит жить? Для вас, — не знаю…
Жить для меня — вдыхать сирень,
В крещенский снег стремиться к маю,
Благословляя новый день
Искать Ее, не уставая,
И петь, и мыслить, и дышать.
Какие НОВИ в чарах мая!
Какая в НОВЯХ благодать!
И сколько НОВЕЙ в чарах мая,
Ведь столько песен впереди!
Живи, живое восторгая!
От смерти мертвое буди!
«Я жив, и жить хочу, и буду…» (1914).
***
СИНЬ неба облачного матова.
Как клочья ваты, облака.
Из цикла «1909 год»
***
В противовес всему унынью.
Тогда в кипящий летний зной
Над всею необъятной СИНЬЮ,
Верней сказать: над желтизной…
Часть III. Раздел 8.
***
Неистолимою прохладой
Туда, где крапчатый лосось,
Где чайка взреяла Элладой,
Влекусь я в моревую СКВОЗЬ.
«Вервэна» (1914)
***
Вьются кудри: золото и бронза,
Пепельные, карие и смоль.
Льются взоры, ласково и грезно —
То лазорь, то пламя, то ФИОЛЬ.
«Прогулка короля» (1911)
***
Приди, любуйся моей ФИОЛЬЮ —
Моей печалью в снегах долин.
Возьми в ладони меня, как в латы,
Моей ФИОЛЬЮ святя мечты!..
«Фиалка» (1911)
***
Над ручейками хрусталит ХРУПЬ.
Куда ни взглянешь — повсюду снежно,
И сердце хочет в лесную глубь.
«Фиалка»
***
Победой гордый, ЮНЬЮ дерзкий,
С усладой славы в голове,
Я вдохновенно сел в курьерский,
Спеша в столицу на Неве.
«Гризель» (1913)
