Сидел на пристани я ветхой,
Ловя мечтанье тихих струй,
И посылал сухою веткой
Тебе, далекой, поцелуй.
Сидел я долго-долго-долго
От всех вдали и в тишине,
Вдруг ты, пластичная как Волга,
Прошла по правой стороне.
Мы увидались бессловесно,
Мы содрогнулись — каждый врозь.
Ты улыбалась мне прелестно,
Я целовал тебя насквозь.
И я смотрел тебе вдогонку,
Пока не скрылась ты в лесу,
Подобно чистому ребенку,
С мечтою: «все перенесу»…
День засыпал, поля морозя
С чуть зеленеющей травой…
Ты вновь прошла, моя Предгрозя,
И вновь кивала головой.
зачем так много написано?
и для чего такое снится?
деградация заманчива
градация — по сто на рукав слита
и выудить бы равенство
из множеств апокрифов
божественно присутствие нас
в исчезающем мире
печальки на тахте тихонько
и всё пишется безостановочно
пока в лоб Будда не влезет
пока рано и не пора за повертушки
гранжево облако — ходуном
и много лиц — напиться — и в спицы
доколе? дрочкоумственность днём
вечером заёбышки на Яузе
надо начать — и это главное
известно ли? но не такое
в началах — кураж на шарж
потом — потоп на топот падений
(из детства)
поток прям — как из себя наружу
(трубово)
ну и что? теперь точно (но…)
теперь только трепет петли
и мысли совпадающие с твоими
как мой нос и целый пудель
