«Нет, не могу я видеть вас…» —
Так говорил я в самом деле,
И не один, а сотню раз, —
А вы — и верить не хотели.
В одном доносчик мой неправ —
Уж если доносить решился,
Зачем же, речь мою прервав,
Он досказать не потрудился?
И нынче нудит он меня —
Шутник и пошлый и нахальный —
Его затею устраня,
Восстановить мой текст буквальный.
Да, говорил я, и не раз —
То не был случай одинокий —
Мы все не можем видеть вас —
Без той сочувственно-глубокой
Любви сердечной и святой.
С какой — как в этом не сознаться? —
Своею лучшею звездой
Вся Русь привыкла любоваться.
Утро. Распишет взвеси тумана.
День. Полон гама вор’онье-сорочьего.
Вечер. На небе сурьма и румяна.
Ночь. Этот жуткий сквозняк одиночества!
Счастье. Не знаю. Радость — ни капли.
Пусто. Душа, как гнездо разорённое.
Мысли-птенцы от бескровья озябли.
Смута на сердце тоскою зелёною.
Сыплется время крупкой песочной.
Ёмкость — восьмёркою. Точность проверена.
Сном забываюсь, в нём, как воочию,
ветки багульника в пятнах сиреневых.
Боли тягучей узница снова.
Шансов к побегу мне нет — зарешечено.
Птицей бы выпорхнуть… и к птицелову!
Не окольцованной и не обвенчанной.
Ветер в окошко, шорох — по крыше,
вьюгой ли снежной окно занавешено.
Тихо совсем, чтоб никто не услышал,
ночью расплакалась сильная женщина.
Этот сайт использует cookie для хранения данных. Продолжая использовать сайт, Вы даете свое согласие на работу с этими файлами. Политика конфиденциальности: https://lit-ra.su/politika-konfidentsialnosti/
