Копну могучей шевелюры
На струны скрипки уронив,
Скрипач пилил из увертюры
Какой-то сбивчивый мотив.
Флейтист был робок.
Словно флягу,
Поднявши флейту в вышину,
Как в зной по капле цедят влагу,
Он ноту пробовал одну.
Но, вскинув пару тощих прядок,
Встал дирижёр и подал знак,
И тотчас же обрел порядок
Оркестра шумный бивуак.
В молчании пред дирижером
Оркестр в колонне по пяти
Застыл,
готовый по просторам
На смерть и подвиги идти.
И вздрогнул мир, и пали стены,
И даль темна и глубока,
И свет пожаров вместо сцены,
И звёзды вместо потолка.
У берегов Обской губы
не вырастет ни деревца.
Там леса нет,
и по грибы
не выйдет красна девица.
Ей далеко ходить сюда
по ягоду и по воду!
Здесь — мерзлота.
Здесь — холода.
И нет причины-поводу!
Я стану тундру упрекать,
что, мол, земля не райская.
Я стану трудно привыкать,
не попросту, не наскоро…
У берегов Обской губы —
ни девицы,
ни деревца.
Я сам искал такой судьбы,
и все-таки мне верится:
Гора с горой…
(Так люди врут,
чтоб — легче!)
Ладно!
Год пусть!
Нет! Раньше!
Ты приедешь вдруг.
Не вдруг, а просто — в отпуск!..
…Пора, пора мне отличать
правду от вымысла!..
Река течет, течет, течет —
все горе в море вынесла!
Всю соль свою,
всю боль свою,
все мутное,
все чистое…
И снится мне:
с тобой стою,
а река все мчится!
