Когда исчезнет омраченье
Души болезненной моей?
Когда увижу разрешенье
Меня опутавших сетей?
Когда сей демон, наводящий
На ум мой сон, его мертвящий,
Отыдет, чадный, от меня,
И я увижу луч блестящий
Всеозаряющего дня?
Освобожусь воображеньем,
И крылья духа подыму,
И пробужденным вдохновеньем
Природу снова обниму?
Вотще ль мольбы? напрасны ль пени?
Увижу ль снова ваши сени,
Сады поэзии святой?
Увижу ль вас, ее светила?
Вотще! я чувствую: могила
Меня живого приняла,
И, легкий дар мой удушая,
На грудь мне дума роковая
Гробовой насыпью легла.
Рождённый ползать в небеса поднялся;
Всех осудил, со всеми поругался…
«Как можно жить без грязи, и без гнили?
Кто виноват, что это допустили?
Тут беспорядки явны повсеместно:
Остановился — и упал отвесно,
Куда хотят, туда все и летают,
Команд с земли не чтут, не понимают?!
Мне сверху вид не по душе ползучей,
Мне в тягость то, что рядом птицы, тучи,
Вы все другие, все мне непонятны,
Хочу к своим, хочу домой обратно»
Над ним сперва смеялись и шутили,
Потом, устав, всё это прекратили;
Все разлетелись по своим потребам,
Сказав в ответ: «Отвергнутый ты небом…»
Он вывод сделал – в крыльях зло и горе,
Лишить их всех – деяние «благое» …
Сошёл на землю с явным облегченьем,
С тех пор на небо смотрит с озлобленьем.
