Романс ты любишь петь, качаясь,
Глаза закрыв, крылья смежив,
В зеленых ветках старых ив,
Что спят, над озером склоняясь.
Мне был знаком тот мирный край,
Где жил ты, пестрый попугай!
Ты азбуке учил ребенка,
Твой голос повторял я звонко,
Блуждая в чаще без конца,
Дитя с глазами мудреца.
Но ныне вечный Кондор лет
Все небо потрясает властно
Шумящей бурей гроз и бед;
Под твердью мрачной и ненастной
Во мне беспечных звуков нет.
А если сронит в день спокойный
Он в сердце мне прозрачный пух,
Я нежно петь не смею вслух,
В моих руках нет лиры стройной:
Я знаю, что душа должна
Созвучной быть с тобой, струна!
Как назвал бы это поэт:
Летный цирк, воздушный балет,
Вроде поднебесной карусели:
Небо — сцена, небо — шатер,
Руки — крылья, сердце — мотор.
Три-четыре, взяли — полетели!
Сделай круг, а то и другой,
Понемногу небо освой,
Полетай, как голубь сизокрылый,
А потом — могучий разбег,
А потом — все круче наверх,
Развернись и коршуном пикируй!
Ах, какая штука — пике!
Камнем наземь — и по дуге,
И над полем по горизонтали,
И обратно — полный вперед,
Кверху, набок — и поворот,
Горка,
Бочка,
Штопор — и так далее.
А когда вернешься домой,
Все вокруг гордятся тобой
(Тоже головокружительно приятно!),
Ну, а потом, потом,
Снова подъем, подъем,
Снова подъем,
Ну а потом
Обратно!
