Когда страшусь, что смерть прервет мой труд,
И выроню перо я поневоле,
И в житницы томов не соберут
Зерно, жнецом рассыпанное в поле,
Когда я вижу ночи звездный лик
И оттого в отчаянье немею,
Что символов огромных не постиг
И никогда постигнуть не сумею,
И чувствую, что, созданный на час,
Расстанусь и с тобою, незабвенной,
Что власть любви уже не свяжет нас, —
Тогда один на берегу вселенной
Стою, стою и думаю — и вновь
В Ничто уходят Слава и Любовь.
Перевод — В. В. Левика
Пирамида венков, обострившийся профиль и рать
пожилых театралов, к партеру придавленных болью.
Что тут скажешь… Я думал, что смерть невозможно сыграть —
чепуха! Вы прекрасно и с этою справились ролью.
Мочит весла угрюмый Харон. Исчезает корма,
растворяясь в багровых парах. Размышляя об этом,
я шепчу: в перспективе туннеля мне видится тьма.
Хоть для Вас-то, конечно, он должен был кончиться светом.
Далеко разбегаясь от весел, не выдаст волна
каменистому брегу ни всплеска, ни матовой пены.
На земле только смерть не способна предать, но она
для оставшихся жить есть сама разновидность измены.
Посмотри ж на меня из полночной своей темноты.
Дотянись до меня — не рукою, так сумрачным взглядом.
Из унылых краев, где обрел ты пристанище… Ты
и суровые тени, с тобою стоящие рядом.
1994 (1995)
