И всех, кого любил,
Я разлюбить уже не в силах!
А легкая любовь
Вдруг тяжелеет
И опускается на дно.
И там, на дне души, загустевает,
Как в погребе зарытое вино.
Не смей, не смей из глуби доставать
Все то, что там скопилось и окрепло!
Пускай хранится глухо, немо, слепо,
Пускай! А если вырвется из склепа,
Я предпочел бы не существовать,
Не быть…
Черная, холодная
полоса на море.
На дорожке сада
отпечатки каблуков.
Но сегодня—ветер,
он с горами в споре,
Он кидает в море
груды облаков.
Ты зачем к порогу
ночью приходила?
Это ведь нечестно,
не по правилам игры.
Но какая
в море
сдержанная сила,
Как суров и вечен
силуэт горы.
Ветер ходит хмурый,
в облачных отрепьях,
Катится в ущельях
тихий рокот гор.
Судорожно гнутся
голые деревья,
Пахнет влажной солью
сумрачный простор.
Ночью приходила ты,
мало постояла,
Постояла мало —
это видно по следам.
Папиросу бросила,
быстро убежала —
Вниз к пустынным улицам,
к обветренным домам.
Как же не сказал тебе
мудрое
«останься!»
Добрый дух деревьев,
замученных зимой?
Только бормотала
внизу электростанция,
Дуло из ущелья
сыростью и тьмой.
Так зачем стояла ты
ночью у порога?
Ждала ли ты,
прощалась ли,
пыталась ли стучать?
Дрожала ли от шороха,
как птица-недотрога,
Или хотела заново
всю нашу жизнь начать?
Что ж, навсегда проститься,
солгать перед судьбою?
Уходят в море Черное
моторки рыбаков.
Но на дорожке мокрой
оставлены тобою
Доверчивые, злые
отпечатки каблуков.
