Холод войны немилосерд и точен.
Ей равнодушия не занимать.
…Пятеро голодных сыновей и дочек
и одна отчаянная мать.
И каждый из нас глядел в оба,
как по синей клеенке стола
случайная одинокая вобла
к земле обетованной плыла,
как мама руками теплыми
за голову воблу брала,
к телу гордому ее прикасалась,
раздевала ее догола…
Ах, какой красавицей вобла казалась!
Ах, какою крошечной вобла была!
Она клала на плаху буйную голову,
и летели из-под руки
навстречу нашему голоду
чешуи пахучие медяки.
А когда-то кружек звон, как звон наковален,
как колоколов перелив…
Знатоки ее по пивным смаковали,
королевою снеди пивной нарекли.
…Пятеро голодных сыновей и дочек.
Удар ножа горяч как огонь.
Вобла ложилась кусочек в кусочек —
по сухому кусочку в сухую ладонь.
Нас покачивало военным ветром,
и, наверное, потому
плыла по клеенке счастливая жертва
навстречу спасению моему.
Улочки Саратова,
как вы уцелели,
подвигами ратными
как вас не задели?
Мельничная,Солнечная,
за углом — Лесная,
а за ней — Цветочная,
дальше — Луговая…
Словно лучик в прериях,
различимы еле —
тоненькой артерией
на могучем теле.
Рядом с новостройками
вы как день вчерашний, —
с лужами, помойками,
живностью домашней,
грядками, черешнями,
старой голубятней…
Всех витрин проспектошных
вы стократ занятней.
Здесь зимой — сугробища,
летом — половодье.
Но живут сокровища,
неподвластны моде,
в этих ископаемых,
солнцем озаримых,
чудом обитаемых
улочках старинных…
