Ничего не надо, даже счастья
быть любимым, не
надо даже тёплого участья,
яблони в окне.
Ни печали женской, ни печали,
горечи, стыда.
Рожей — в грязь, и чтоб не поднимали
больше никогда.
Не вели бухого до кровати.
Вот моя строка:
без меня отчаливайте, хватит
— небо, облака!
Жалуйтесь, читайте и жалейте,
греясь у огня,
вслух читайте, смейтесь, слёзы лейте.
Только без меня.
Ничего действительно не надо,
что ни назови:
ни чужого яблоневого сада,
ни чужой любви,
что тебя поддерживает нежно,
уронить боясь.
Лучше страшно, лучше безнадежно,
лучше рылом в грязь.
Мне давно это чувство знакомо:
Ветви бьют вперехлест.
У крыльца, возле нашего дома,
Лужа, полная звезд.
Я стою и курю на пороге,
Двери настежь открыл.
В вышине, на небесной дороге,
Шелест медленных крыл.
Это гуси из дальней сторонки,
Как солдаты — домой.
Представляю пески и воронки
Той дороги прямой.
Крыльям тяжко, дыханию тесно.
Эй, правей забирай!
Что их ждет впереди — неизвестно,
Лишь бы отческий край.
…Мне и трудно, и грустно порою,
И пути не легки.
Но весеннею ночью сырою
Вижу — все пустяки
Перед этой огромной равниной,
Что томится к весне,
Перед этой дорогою длинной
Надо мной в вышине…
…Стук сосулек непрочных и веских,
И всю ночь напролет
В одиноких пустых перелесках
Дождь до снегу идет.
