Старомодные тайны субботы
соблюдают свой нежный сюжет.
В этот сад, что исполнен свободы
н томленья полночных существ,
ты не выйдешь — с таинственным мужем,
ты в столовой сидишь допоздна.
Продлевают ваш медленный ужин
две свечи, два бокала вина.
И в окне золотого горенья
все дыханье, все жесты твои
внятны сердцу и скрыты от зренья,
как алгетских садов соловьи.
Когда бы я, не ведая стыда,
просил прохожих оказать мне милость
иль гения нелепая звезда
во лбу моем причудливо светилась, —
вовек не оглянулась бы толпа,
снедаемая суетой слепою.
Но я хотел поцеловать тебя
и потому был окружен толпою.
Пойдем же на вокзал! Там благодать,
там не до нас, там торопливы речи.
Лишь там тебя смогу я целовать —
в честь нашей то ль разлуки, то ли встречи.
Как свеча поминальная, звонница
Там, где Курскою назван дугой
Край, который доселе нам помниться,
Край, спалённый ценой дорогой.
Погибали, чтоб право великое —
Быть свободными — вечно иметь,
И пылает ажурными бликами,
И грохочет победная медь.
Навсегда ветераны запомнили
Каждый миг самой страшной войны,
И стоят перед памятью войны,
И сердца их обнажены.
А весеннее солнце сиянием
Заливает зелёный простор.
И горячие маки на знамени
Алой кровью горят до сих пор.
Бей в немолкнущий колокол, звонница,
Над бессмертною Курской дугой,
Там, где больше вовеки не сломится
Даже стебель под вражьей пятой.
Этот сайт использует cookie для хранения данных. Продолжая использовать сайт, Вы даете свое согласие на работу с этими файлами. Политика конфиденциальности: https://lit-ra.su/politika-konfidentsialnosti/
