Стал мне реже сниться, слава Богу,
Больше не мерещится везде.
Лег туман на белую дорогу,
Тени побежали по воде.
И весь день не замолкали звоны
Над простором вспаханной земли,
Здесь всего сильнее от Ионы
Колокольни лаврские вдали.
Подстригаю на кустах сирени
Ветки те, что нынче отцвели,
По валам старинных укреплений
Два монаха медленно прошли.
Мир родной, понятный и телесный
Для меня, незрячей, оживи.
Исцелил мне душу царь небесный
Ледяным покоем нелюбви.
Иглу-дом закрыв на ключ.
Затрусил к моржу сивуч.
Скучно, холодно ему
Жить в сугробе одному.
И, к тому ж, который год
В гости морж его зовёт.
Хвастал морж – мол, под водой
У него есть замок свой.
Долго ль, скоро ли в пути,
Сивучу пришлось идти:
Через месяц, через льды,
Он добрался до воды,
И увидел, что в воде,
Замков вовсе нет нигде.
Погрустил, потосковал
Да обратно зашагал.
Месяц вновь ему в пути
Сквозь снега пришлось идти.
Наконец он лишь весной
Воротился в край родной.
Дом увидел – побледнел:
Иглу-снежный дом осел,
И от солнечных лучей
Превращается в ручей.
Поглядел на ключ сивуч
И забросил в воду ключ.
– Что ж, я нынешней зимой
Новый дом воздвигну свой.
Из камней и кирпича,
Без замка и без ключа.
И скажу:
«Гляди-ка, морж:
Замок мой на твой «похож»?
Не сердись, хвастун, вдвоём,
Мы в нём славно заживём!»
