Ах, если бы Иуда взял аванс,
Тогда бы он в трактирной пьяной драке,
И сам бы мог распятым быть за нас
По кипарисовой, залитой пивом лавке.
Тогда б столетним сам себе душу отдал
В кругу семьи Христос в своей постели.
В Постельные походы шли б тогда,
И мы носили бы постель тогда на шее.
Тогда б счастливый, радостный Пилат
Всю жизнь ходил бы с грязными руками.
Что ж, если выпадет кого-то предавать,
Вперед потребую все вплоть до медяка я.
Взором твоим я утешен,
Жадно смотрю тебе в очи;
С блеском полудня в них смешан
Мрак соблазнительной ночи.
Пью я блаженство и муку,
Слушая детский твой лепет;
Страстно схватив твою руку,
Чувствую жар я и трепет;
Вырваться сердце готово;
Грудь и томится и млеет;
Хочется вымолвить слово:
Сохнет язык и немеет.
Нету ни воли, ни силы!
Нет ни мольбы, ни заклятий!
Мертвый — хочу из могилы
Кинуться в пламень объятий
