Первый этюд
Я играл с комком слов
и до грёз был всегда жаден.
Сторож закрыл на засов,
совершая дню эвтаназию.
А дальше впотьмах рука,
взмах крыла за окном осины.
Над сторожкой встала звезда,
заиграл балет лебединый.
Я заперт — и как же быть?
Чей голос меня спроводит?
Нас учили всё время любить,
но лай собачий пах коробит.
И теперь искурена сигарета.
Сервиз искорчился при лунном свете.
Кто-то ёбнулся с парапета.
Но всё это наброски лишь твоего
портрета.
Второй этюд
Я покидаю родину,
но мой подъезд не проронил слезы.
И хорошо, вези меня, вези.
Ты не дождёшься укоризны.
Как много новизны
во всём печальном блеске декабря.
И от меня не жди слезы,
когда моя каурка — каурочка твоя.
Мой дом теперь не в США,
а где-то в невесомом Заполярье.
Мы едем, верное, два дня,
уже кончаются феврали.
Вези меня, вези в совок.
Мы где-то у предместий Сент-Этьена.
Аптека, улица, гудок.
В цинизме, Сёма, нет измены.
