Я знаю, никакой моей вины
В том, что другие не пришли с войны,
В то, что они — кто старше, кто моложе —
Остались там, и не о том же речь,
Что я их мог, но не сумел сберечь,-
Речь не о том, но все же, все же, все же…
По сказке
Ольги Граблевской
«Бегемот и Матильда»
Жил-был бегемот.
Но не в дикой природе –
В обычной квартире
Стоял на комоде.
Не ел он траву
И не плавал в болоте,
Хозяйский сынишка
Прозвал его Мотей.
А рядом – большой,
Дорогой и блестящий
Стоял на комоде
Загадочный ящик.
И изредка в ящик
Хозяйские руки
Совали блестящие
Чёрные штуки.
И в ящике музыка
Громко играла,
И Мотино сердце
Тогда замирало.
Но песню одну
Он любил всех сильней:
«Кто может сравниться
С Матильдой моей…»
Но Мотя
С Матильдою не был знаком –
Она никогда
Не входила в их дом.
И всё-таки
Нежной душой
Бегемотьей
Влюбился в Матильду
Игрушечный Мотя.
Но вынужден Мотя
Был молча страдать,
Ведь рот он
Совсем не умел открывать.
Ах, если бы рот
Он открыть мог пошире,
Чудесная песня
Звучала б в квартире:
«Кто может сравниться
С Матильдой моей,
Сверкающей искрами
Чёрных очей!»
Но вот как-то раз
В этой самой квартире
Собрали гостей.
Гости ели и пили.
Вдруг кто-то воскликнул:
«Смешной бегемот!»
И в шутку
Пошире открыл ему рот.
Да так и оставил.
О Моте забыли
И снова смеялись,
И пели,
И пили…
И ящик открыли.
Внезапно – о чудо! –
Та песня
Опять зазвучала оттуда.
И рот был открыт!
Он был создан для пенья!
И Моте смолчать
Не хватило терпенья.
Он пел во весь голос,
Он пел что есть мочи,
Он пел про Матильду
И чёрные очи!
Никто не посмел
В его пенье вмешаться,
А кончил он песню
Под бурю оваций!
Назавтра хозяева
Вместе с сынишкой
Вернулись с прогулки
С покупкой
Под мышкой.
И вот
На комод
Грациозно и робко
Шагнула Матильда
Из белой коробки.
Сказать ли,
Как сердце
Забилось у Моти?
Да вы и без слов
Его чувства поймете.
Матильда
Влюбленно
На Мотю глядела,
Хоть петь она,
Правда, совсем не умела.
Но это и лучше.
Зато днём и ночью
Сверкали
С комода
Матильдины очи.
