Лисица кушать захотѣла;
Нѣтъ кушанья ни гдѣ, куда она ни шла,
И сколько ни потѣла;
Но вдругъ нечаянно ежа она нашла,
Къ нему стрѣлою полетѣла,
И говоритъ ему: не щастливъ ты звѣрокъ,
Пришелъ твой рокъ,
И устремляется вонзити ногти въ бокъ;
А онъ тотчасъ свѣрнулся во клубокъ,
Лисица ли меня, мнитъ онъ, поизобидитъ,
И рыла моево лисица не увидитъ,
Крѣпка мѣжду меня съ сей гостьею мѣжа.
А онъ въ клубкѣ лежитъ, ни мало не дрожа,
Лисицу колитъ,
Колико онъ изволитъ,
Лисица повизжа,
Оставила ежа;
Безъ ужина започивала,
И вся исколота, въ больницѣ ночевала.
О необъятность сосен, шелест от волнореза,
лёгкие игры бликов, колокол одинокий,
сумерек торжество во взгляде твоём, родная,
раковина земная, в тебе сама земля поёт!
В тебе реки поют, и душа моя в них стремится,
как того пожелаешь и куда ты только захочешь.
Прочерти мне дорогу тетивою твоей надежды,
и в безумии стаю стрел отпущу я взвиться.
Я окружён виденьем талии твоей туманной
и изнурён твоим молчанием в часы волненья,
и для меня это ты, с руками прозрачного камня,
где на якорь поцелуи стали, и гнездится томленье.
Ах, твой таинственный голос нежно любовью отмечен,
гаснущий вечер тоже вторит ему так дружно!
Как в незабвенное время мною в полях замечен
колос, пригнувшийся волею ветра послушно.
