Оказался под замком
Тот, который
Так не ладит с поводком;
Тот, который
Любит косточки глодать;
Тот, который
Так хорош — не передать!
Все ушли,
И потому
Грустно Сделалось Ему…
Он сперва играл со шторой,
Этот самый Тоткоторый.
А потом — трепал чулок.
А потом — зевнул и лёг.
Он бы сам себе наскучил,
Истомился бы давно,
Да помог счастливый случай:
Приоткрытое окно…
А на улице ему
Хорошо и одному,
Потому что он свободно
Побежит куда угодно!
Даже, может быть, туда,
Где и не был никогда…
Вот — родственника встретил:
С хозяином идёт!
На «здравствуй» не ответил
-И ухом не ведет…
Смутился Тоткоторый,
Обиженно притих.
Подумал Тоткоторый:
«Видали мы таких!..»
Святой поднялся, обронив куски
Молитв, разбившихся о созерцанье:
К нему шел вырвавшийся из преданья
Белесый зверь с глазами, как у лани
Украденной, и полными тоски.
В непринужденном равновесье ног
Мерцала белизна слоновой кости
И белый блеск, скользя по шерсти тек,
А на зверином лбу, как на помосте,
Сиял, как башня в лунном свете, рог
И с каждым шагом выпрямлялся в росте.
Пасть с серовато-розовым пушком
Слегка подсвечивалась белизной
Зубов, обозначавшихся все резче,
И ноздри жадно впитывали зной.
Но взгляда не задерживали вещи:
Он образы метал кругом,
Замкнув весь цикл преданий голубой.
