К тебе сбирался я давно
В немецкий град, тобой воспетый,
С тобой попить, как пьют поэты,
Тобой воспетое вино.
Уж зазывал меня с собою
Тобой воспетый Киселев,
И я с веселою душою
Оставить был совсем готов
Неволю невских берегов.
И что ж? Гербовые заботы
Схватили за полы меня,
И на Неве, хоть нет охоты,
Прикованным остался я.
О юность, юность удалая!
Могу ль тебя не пожалеть?
В долгах, бывало, утопая,
Заимодавцев убегая,
Готов был всюду я лететь;
Теперь докучно посещаю
Своих ленивых должников,
Остепенившись, проклинаю
Я тяжесть денег и годов.
Прости, певец! играй, пируй,
С Кипридой, Фебом торжествуй,
Не знай сиятельного чванства,
Не знай любезных должников
И не плати своих долгов
По праву русского дворянства.
Сонет одного ирокойца, написанный на его природном языке
Где холодно, цветы все худо там растут.
Лишь выходишь, они показываться станут,
То солнечные им лучи потребны тут,
Но вместо солнца дождь, снег, град — они и вянут.
Канада есть сия холодная страна,
Цветы — писатели, а солнце — одобренье;
И наша нация, к несчастью, есть одна,
Где авторы в таком находятся презренье.
Утешьтесь, бедные! и прочие науки
Все одобряются не более у нас;
Возьмите, юноши, не книги, карты в руки,
Вертитесь, кланяйтесь — чины, места ждут вас.
Бостоном, танцами составить счастье можно,
А с просвещением в леса сокрыться должно.
