Чистый лоснится пол; стеклянные чаши блистают;
Все уж увенчаны гости; иной обоняет, зажмурясь,
Ладана сладостный дым; другой открывает амфору,
Запах веселый вина разливая далече; сосуды
Светлой студеной воды, золотистые хлебы, янтарный
Мед и сыр молодой — все готово; весь убран цветами
Жертвенник. Хоры поют. Но в начале трапезы, о други,
Должно творить возлиянья, вещать благовещие речи,
Должно бессмертных молить, да сподобят нас чистой душою
Правду блюсти; ведь оно ж и легче. Теперь мы приступим:
Каждый в меру свою напивайся. Беда не велика
В ночь, возвращаясь домой, на раба опираться; но слава
Гостю, который за чашей беседует мудро и тихо!
Геодезическая практика
проводилась после первого курса,
для геофизиков и геологов одновременно,
в Псковской области,
в местности сильно пересеченной
и чрезвычайно живописной
(холмы, озера).
Перед ужином
у меня оставалось обычно час-полтора
для аристократических дилетантских прогулок
в прекрасное царство флоры.
Однажды
ко мне подошел один из самых высоколобых
геологов
(звали его Стасик),
поглядел на цветок у меня в руках
и произнес:
— Melampyrum sylvestre.
— Melampyrum nemorosum? —
попробовал я возразить
несколько неуверенно.
— Melampyrum sylvestre,—
повторил он еще более твердо,
и разговор был окончен.
Знакомству
было положено начало.
