Тишина. Призамолкла на час канонада,
Скрыто все этой, режущей слух, тишиной.
Рядом город бессмертный. За честь Ленинграда
Встали сосны стеной, люди встали стеной!
Тишина непривычной была, непонятной,
Предзакатною. Медленно день умирал.
И тогда вдоль рядов величавых, как клятва,
С новым воинским знаменем прошагал генерал.
Тишина перед боем. Враг, не жди, не надейся,
Заберет тебя, ночи чернее, тоска.
Здесь, готовые к битвам, встали гвардейцы,
Молодые, победные наши войска.
Рядом были землянки, блиндажи в пять накатов,
На поляне в сосновом лесу, за Невой;
Обернувшись на Запад, на Запад, к закату,
Встала гвардия наша в полукруг боевой.
Знамя принял полковник. Снег на знамени — пеной.
Бахрому тронул иней. Даль застыла — строга.
И, охваченный трепетом, командир на колено
Опустился в глубокие наши снега.
— Мы клянемся, — сказал он. И духом геройства
Вдруг пахнуло на рощи, поля и луга.
И тогда, как один, опустилося войско
На колено в глубокие наши снега!
Тишина. Все в снегу, больше черном, чем белом.
И тогда над холмом, за который деремся.
Над снегами, летящее ввысь, прогремело,
Прогремело железное слово:
— Клянемся!
