Когда я буду взрослым,
Я буду очень грозным,
И скажут мои детки:
«Нельзя ли погулять?» —
«А час какой? Девятый?
Пожалуй, поздновато.
А ну, — скажу, — ребята,
Сейчас же марш в кровать!»
Когда я буду взрослым,
Я буду очень грозным,
И скажут мои детки:
«Нельзя ли поиграть?»
Скажу: «Весь день играли?
Коробку поломали?
Катушку потеряли?
Сейчас же марш в кровать!»
Летний цирк в разворованном храме,
Потому-то здесь птицы живут.
Голоса их мешаются в гаме,
Но, бывает, и дружно поют.
Их шестом не подцепишь. Весь купол
Над побитой стеной уцелел.
И поэтам, конечно же, глупо
Оглашать этот Божий придел.
Но, наполненный весь до отказу,
Храм следит за неравной борьбой,
Столько птиц он не видел ни разу
И, должно быть, доволен собой.
Гости только разводят руками,
Им и слова сказать не дают,
Облетают их дружно кругами
И поют, и поют, и поют.
Но у птиц перерыв наступает,
И обманутый ими поэт
Проницательный взор поднимает
И растерянно смотрит на свет.
Что сказать? Летний цирк золотится,
И меня вызывают: Давай!
А под куполом кружатся птицы, —
Словно дети поют «Каравай».
Извиниться б, арену оставить,
Указать на летающих птиц,
Но стоим — мы привыкли лукавить
И своих мы не знаем границ.
