Она пришла с заката.
Был плащ ее заколот
Цветком нездешних стран.
Звала меня куда-то
В бесцельный зимний холод
И в северный туман.
И был костер в полно?чи,
И пламя языками
Лизало небеса.
Сияли ярко очи.
И черными змея?ми
Распуталась коса.
И змеи окрутили
Мой ум и дух высокий
Распяли на кресте.
И в вихре снежной пыли
Я верен черноокой
Змеиной красоте.
Есть городок на огромной планете —
Ночью над речкой четыре огня.
Это отсюда давно на рассвете
Ты проводила в дорогу меня.
Вижу тебя побледневшей и строгой,
Скорбные руки и белый платок…
Тихо сказала ты мне на дорогу:
«Не остуди свое сердце, сынок!»
Тихо река мне тогда повторила,
Чистое поле вдали повторило,
Веткой береза, качнув, повторила:
«Не остуди свое сердце, сынок!»
Эти слова позабыл я до срока.
Сколько промчалось снегов и дождей,
Сколько я встретил на дальних дорогах
Добрых людей и недобрых людей.
Все в этом яростном мире непросто.
Вот уж и мне забелило висок.
Вспомнил я вдруг обжигающе остро:
«Не остуди свое сердце, сынок!»
Тихо река мне опять повторяет,
Чистое поле вдали повторяет,
Веткой береза, качнув, повторяет:
«Не остуди свое сердце, сынок!»
В небо я лез, замерзал я под снегом,
Еле живой выходил из огня.
Вот и зажглась запоздалая нежность,
Словно подснежник, в душе у меня.
Блудный твой сын, твой мальчишка упрямый
Ходит по свету в обмотках дорог.
Ходят по свету слова твои, мама:
«Не остуди свое сердце, сынок!»
