Кругом далекая равнина,
Да толпы обгорелых пней
Внизу — родимая долина,
И тучи стелятся над ней.
Ничто не манит за собою,
Как будто даль сама близка.
Здесь между небом и землею
Живет угрюмая тоска.
Она и днем и ночью роет
В полях песчаные бугры.
Порою жалобно завоет
И вновь умолкнет — до поры.
И всё, что будет, всё, что было,
Холодный и бездушный прах,
Как эти камни над могилой
Любви, затерянной в полях
Перевод Э. Линецкой
Когда на скорбное, мучительное кресло
Свинцовою рукой недуг толкнул меня,
Я не мечтал о том, чтоб радость вновь воскресла,
Как солнце, что от нас ушло в разгаре дня.
Цветы грозили мне, злоумышляли клены,
Полудней белый зной больные веки жег,
Рука, моя рука разжалась утомленно,
И счастье удержать, бессильный, я не мог.
Желаний сорняки во мне теснились жадно,
Друг друга яростно терзая и глуша;
Смерзалась, плавилась и разгоралась чадно
Моя недобрая, иссохшая душа.
Но утешения врачующее слово
Ты просто и легко в любви своей нашла:
У пламени его я согревался снова,
И ждал зари, и знал, что поредеет мгла.
Печальных признаков упадка, умаленья
Во мне не видела, не замечала ты,
И твердо верила в мое выздоровленье,
И ставила на стол неяркие цветы.
С тобою в комнату врывался запах лета,
Я слышал шум листвы, немолчный говор струй,
И ароматами заката и рассвета
Дышал горячий твой и свежий поцелуй.
