Есть в дикой роще, у оврага,
Зеленый холм. Там вечно тень.
Вокруг — ручья живая влага
Журчаньем нагоняет лень.
Цветы и травы покрывают
Зеленый холм, и никогда
Сюда лучи не проникают,
Лишь тихо катится вода.
Любовники, таясь, не станут
Заглядывать в прохладный мрак.
Сказать, зачем цветы не вянут,
Зачем источник не иссяк? —
Там, там, глубоко, под корнями
Лежат страдания мои,
Питая вечными слезами,
Офелия, цветы твои!
Всю ночь воет пёс.
В доме напротив умер
сосед-пьяница.
* * *
Коля-бобыль… Не
могу вспомнить отчество
и фамилию.
* * *
Обмыли без слёз,
переодели без слов.
Чужие люди.
* * *
Ветер растрепал
причёску покойнику
так же, как в детстве.
* * *
У церкви шофёр,
притормозив, привычно
перекрестился.
* * *
Впереди с распах-
нутыми объятьями
столпились кресты.
* * *
Две процессии
встретились у кладбища.
Одиночество.
* * *
«Отче Наш иже…»
вновь соскальзывает с губ
пьяной старухи.
* * *
Память. Собака.
Безвременье. Точка. Ру.
Твой новый e-mail.
* * *
Ну, как тебе там
без водки и бабьих слёз?
Заморосило.
* * *
Вдруг раскричались
кладбищенские птицы.
Кругом вороньё.
* * *
Молодёжь спешит
с кладбища, старики медлят.
Смерть – это магнит.
* * *
Проснуться ночью
от сладковатой боли
под левым соском.
* * *
Таблетка луны
за щекою облака
от земной тоски.
* * *
Как хочется жить…
О, как хочется –
жуть!
