Есть лучше и хуже меня,
И много людей и богов,
И в каждом — метанье огня,
И в каждом — печаль облаков.
И каждый другого зажжет
И снова потушит костер,
И каждый печально вздохнет,
Взглянувши другому во взор…
Да буду я — царь над собой,
Со мною — да будет мой гнев,
Чтоб видеть над бездной глухой
Черты ослепительных дев!
Я сам свою жизнь сотворю,
И сам свою жизнь погублю.
Я буду смотреть на Зарю
Лишь с теми, кого полюблю.
В этот вечер над Невою
Встал туман!.. И град Петра
Запахнулся с головою
В белый плащ из серебра…
И тотчас же, для начала,
С томным криком, вдалеке,
Поскользнулась и упала
Дама с мушкой на щеке.
– На Литейном, прямо, прямо,
Возле третьего угла,
Там, где Пиковая Дама,
По преданию, жила.
И в слезах, прождав не мало,
Чтобы кто помог ей встать,
В огорченьи страшном стала
Дама ручками махать.
И на зов прекрасных ручек,
К ней со всех пустившись ног,
Некий гвардии поручик
Мигом даме встать помог!
– На Литейном, прямо, прямо,
Возле третьего угла,
Там, где Пиковая Дама,
По преданию, жила.
Что же дальше? Ах, избавьте!
Не известен нам финал.
Мы не видели… – Представьте,
Нам… туман… там помешал…
Мы одно сказать лишь можем:
Был поручик очень мил!..
И затем, одним прохожим
Поцелуй услышан был!
– На Литейном, прямо, прямо,
Возле третьего угла,
Там, где Пиковая Дама,
По преданию, жила.
