С. Соловьеву
Бегут неверные дневные тени.
Высок и внятен колокольный зов.
Озарены церковные ступени,
Их камень жив — и ждет твоих шагов.
Ты здесь пройдешь, холодный камень тронешь,
Одетый страшной святостью веков,
И, может быть, цветок весны уронишь
Здесь, в этой мгле, у строгих образов.
Растут невнятно розовые тени,
Высок и внятен колокольный зов,
Ложится мгла на старые ступени….
Я озарен — я жду твоих шагов.
Земное и небесное — в одном.
И этот дом нагляден и примерян
Ко всем поползновениям, ведь в нем
Живущий своему дыханью верен.
-Откройте! -говорю
Все лишь раз.
И падает засов, и отворяют,
Так предстает закрытое для глаз,
И я иду, иду и понимаю…
Опять стена.
И стража на часах — холодные глаза
Тысячелетий,
Сомненье и угрозы в голосах…
Но знаю я — за мною люди, дети
Откройте! — говорю и, помолчав,
Еще раз повторю свое- «откройте!»
И заметались стрелки на часах,
Казенных фраз
И лживых междометий.
И нам открыли.
Каменный засов
Как будто поглотила твердь земная
Так предстает закрытое для слов,
И я иду, иду и понимаю…
Жизнь медленно, как тихая река,
Шумит вокруг, но вот опять преграда,
Здесь проникает в скрытое рука,
Стучу, кричу:
«Откройте! Нам так надо!»
Откроют ли?
Закат, восход — луна?
Забытый свет
И радость без предела
И золотом сверкнувшая стена,
И птица, что над нею пролетела…
Откроют ли?
