Хоругвь священную подъяв своей десной,
Иду — и тронулась за мной толпа живая,
И потянулись все по просеке лесной,
И я блажен и горд, святыню воспевая.
Пою — и помыслам неведом детский страх:
Пускай на пенье мне ответят воем звери, —
С святыней над челом и песнью на устах,
С трудом, но я дойду до вожделенной двери.
Как хороша княжна в свои шестнадцать лет,
Её боготворит Тифлиса высший свет.
Грузинские князья, России офицеры
Готовы положить к её ногам карьеры.
Но отвергает все признания она –
Другая роль ей Богом суждена.
Однажды за столом их новой встрече рад
Сидел напротив знаменитый дипломат.
Он музыкант и драматург великий
Запечатлел московской знати лики
В комедии, где пустозвонов тьма
Мечтателя чуть не свела с ума.
Проездом в Персию заехал он в Тифлис
И вот пред ним негаданный сюрприз:
Его недавняя подросток-ученица,
Так хороша, что не найти в столице,
А может даже и в России всей
Не только лучше, но и равной ей.
Он покорен, её руки он просит.
Она согласна. Свадьба. И уж носит
Княжна под сердцем их любовный плод –
Любви и счастья в будущем оплот.
Всего три месяца их продолжалось счастье.
Толпой, объятой фанатизма страстью,
Которой овладел безумия угар,
Растерзан и убит Вазир Мухтар.
Она узнала всё, хоть это все скрывали.
В отчаянье, в безумии печали
Был крик её невыносимо звонок –
Лишь час прожил родившийся ребенок.
Как черным саваном окутывая плечи,
Княжна ждала с любимым новой встречи,
И час настал — их рядом прах лежит.
Покой их душ Мтацминда сторожит.
