Великому князю Константину Константиновичу
Не сетуй, будто бы увяла
Мечта, встречавшая зарю.
И что давно не призывала
Тебя богиня к алтарю.
И сам ты — храм любвеобильный,
И усладительной волной
В него влетает зов всесильный,
Колебля свод его живой.
Пускай чредой неутомимой
Теснятся трудовые дни,
Но помним мы, что там незримый
Орган безмолвствует в тени.
Когда затихнут на мгновенье
И блеск и шум, — тогда лови
И мир души и вдохновенье,
И нам запой слова любви!
Свинья в театр когда-то затесалась
И хрюкает себе — кому хвалу,
Кому хулу.
Не за свое взялась, хавронья; ты зазналась.
Театр не по тебе — ты знай свой задний двор,
Где, не жалея рыла,
Ты с наслажденьем перерыла
Навоз и сор.
Какой ты знаешь толк в искусстве, в песнопеньях?
Ушам твоим понять их не дано;
В твоих заметках и сужденьях
И брань и похвала — всё хрюканье одно.
В роскошный тот цветник, где в изобилье милом
По вкусам и глазам разбросаны цветы,
Незваная, с своим поганым рылом
Не суйся ты.
И в розе прелесть есть, и прелесть есть в лилее, —
Та яркостью берет, а эта чистотой.
Соперницы ль они? Одна ль другой милее?
Нет нужды! Радуйтесь и тою и другой.
Но мой совет цветам: гнать от себя хавронью
И хрюканьем ее себя не обольщать;
Она лишь может их обдать своею вонью
И грязною своей щетиной замарать.
