Душно в кузнице угрюмой,
И тяжел несносный жар,
И от визга и от шума
В голове стоит угар.
К наковальне наклоняясь,
Машут руки кузнеца,
Сетью красной рассыпаясь,
Вьются искры у лица.
Взор отважный и суровый
Блещет радугой огней,
Словно взмах орла, готовый
Унестись за даль морей…
Куй, кузнец, рази ударом,
Пусть с лица струится пот.
Зажигай сердца пожаром,
Прочь от горя и невзгод!
Закали свои порывы,
Преврати порывы в сталь
И лети мечтой игривой
Ты в заоблачную даль.
Там вдали, за черной тучей,
За порогом хмурых дней,
Реет солнца блеск могучий
Над равнинами полей.
Тонут пастбища и нивы
В голубом сиянье дня,
И над пашнею счастливо,
Созревают зеленя.
Взвейся к солнцу с новой силой,
Загорись в его лучах.
Прочь от робости постылой.
Сбрось скорей постыдный страх.
Перешедший с вина на боржом,
Сам с собою играющий в прятки,
Что я делаю в доме чужом
На шестом бестолковом десятке?
Я брожу,
Сам себя сторожу,
Чтоб не вспыхнуть уже, не взорваться.
Я тайком за собою слежу —
За статистом среди декораций.
Что мы делаем в этом дому,
Где разор и тоска запустенья?
Плохо мне и неловко ему
В жалкой позе вины и смиренья.
Как нелеп прогоревший театр,
Хоть полно в нём и хлеба, и зрелищ!
Но в скандальных больных Клеопатр
Даже спьяну уже не поверишь.
Нам бы Гамлетов новых ваять,
Сотрясать и глубины и выси,
А приходится Ваньку валять
И статистами стыть у кулисы.
