Я все еще верю, что к жизни вернусь,-
однажды на раннем рассвете проснусь.
На раннем, на легком, в прозрачной росе,
где каплями ветки унизаны все,
и в чаше росянки стоит озерко,
и в нем отражается бег облаков,
и я, наклоняясь лицом молодым,
смотрю как на чудо на каплю воды,
и слезы восторга бегут, и легко,
и виден весь мир далеко-далеко…
Я все еще верю, что раннее утро,
знобя и сверкая, вернется опять
ко мне — обнищавшей, безрадостно-мудрой,
не смеющей радоваться и рыдать…
Я о любви лишь молвлю слово — весь мир в единый миг сгорит,
Скажу, в чем тайн моих основа, — и враз любой тайник сгорят.
Когда в любви горят от пыла и проливают реки слез,
Влюбленных покидает сила — вся грудь у горемык сгорят.
Один, я с муками моими сгораю в пламени разлук, —
Едва твое я вспомню имя — от радости язык сгорит!
Как о тебе, меня томящей, мне, горемыке, рассказать?
Вся плоть моя — огонь палящий уж до костей проник — сгорит.
Когда я тщетно жду свиданья, жестокий крик терзает грудь, —
Я закричу — все мирозданье в ответ на этот крик сгорит.
Дано сгубить меня напастям, а ты — в печалях о другом,
Ты не придешь ко мне с участьем — от стона сердце вмиг сгорит.
Машраба памятью минуя, о нем и слова не скажи:
Едва лишь в Судный день вздохну я — сам райский сад-цветник сгорит.
