Разгоралась огней золотая гирлянда,
Когда я вошла в шатер
Были страшны глаза царя Эруанда,
Страшны, как черный костер!
И когда он свой взор опускал на камни,
Камни те расспалися в прах…
И тяжелым кольцом сжала сердце тоска
Тоска, но не бледный страх!
Утолит моя пляска, как знойное счастье
Безумье его души!
Звенит мой бубен, звенят запястья —
Пляши! Пляши! Пляши!
Кружусь я, кружусь все быстрее, быстрее,
Пока не наступит час,
Пока не сгорю на черном костре я
На черном костре его глаз!..
И когда огней золотая гирлянда,
Побледнев, догорит к утру —
Станут тихи глаза царя Эруанда
Станут тихи и я умру…
Заскорузла потом блуза,
На лице — морщины след,
И сутула под обузою
Поступь пережитых лет.
Но сегодня, в бирюзовый
Полдень, вешняя струя
Словно ношу с плеч тяжелую
Сорвала, и вспомнил я:
Так же из сосновых стружек
В полдень пустим корабли.
В шалый ветер в мутной лужице
Погибали корабли.
Спозаранок хворостинкой
Льдинки крошим второпях,
Чтоб осколком солнце тинькало
В голубеющих камнях.
Иль, шумя асфальтом звонким,
Воробьиною гурьбой
Вьемся с ветром вперегонки
За смеющейся струей…
Тихий мир давно покинут.
Нет и сверстников моих,-
Словно стаю голубиную,
Вихрем разметало их…
Невозвратное… И только,
Все по-старому звеня,
Бьется в сердце колокольчиком
Уходящая струя.
